"Почему беженцы за границей учат чужой язык, а украинцы родной – нет?" Учительница – об образовании в Португалии, проблемах детей из Украины и буллинге педагогов

Украинские учителя, которые оказываются за границей и продолжают обучать школьников, часто сталкиваются с проблемой сохранения украиноязычной среды. По словам основательницы украинской школы им. Тараса Шевченко в Португалии Натальи Борисенковой, значительное количество родителей учеников, которые выехали из Украины, пытаются приспосабливать своих детей к языку той страны, в которую переехали. Поэтому нередко начинает теряться национальная идентичность.

Видео дня

Чтобы помогать таким школьникам поддерживать связь с Родиной, 20 лет назад педагог создала образовательный центр. Учительница украинского языка и литературы Наталья Петровна в интервью OBOZ.UA рассказала, что нужно делать, чтобы маленькие украинцы сохраняли свою национальную идентичность за рубежом, с какими проблемами чаще всего сталкиваются дети-беженцы и нужна ли украинизация. Кроме того, педагог поделилась, какие зарплаты получают работники образования в Португалии и как к этой профессии относятся дети и взрослые.

– Наталья, с какими вызовами вы как учительница сталкиваетесь в другой стране?

– Я думаю, для всех учителей в украинских школах главный вызов – это сохранение украиноязычной среды. Многие родители пытаются ассимилироваться и ассимилировать детей к языку той страны, в которую приехали, что неправильно во время воспитания ребенка. Ведь в известной степени это потеря своей украинской идентичности. И с этим мы сталкиваемся повсюду – как в Украине, так и за границей. Вот это печалит и становится для меня вызовом.

Это также поиск или создание авторских программ. В последнее время очень чувствуется поддержка многих университетов в Украине, ищутся возможности помочь украинским школам за рубежом. Например, работа Львовской политехники, а именно Международного института образования, культуры и связей с диаспорой, в этом году будет проводить во Львове уже третий форум украиноведческих субботних и воскресных школ. Создается пространство онлайн, где объединены все украинские школы в мире, где очень сильная мотивация.

Такие школы начали рождаться в Японии, Саудовской Аравии, Турции и других странах мира. Для нас, учителей, важно иметь ресурс, который помогает найти себя, подобрать программу, понять потребности наших школьников и таким образом создать рабочую методику обучения.

– Одна из самых болезненных проблем в Украине – зарплаты учителей. Как с этим в Португалии? Насколько это престижная профессия?

– В Португалии зарплата значительно выше. Все зависит от минимального прожиточного уровня, который составляет 820 евро. В среднем зарплата учителя, насколько я знаю, потому что мы не работаем официально в португальской школе, – это два-три прожиточных минимума (1640-2460 евро).

Относительно отношения к учителю в обществе, возможно, уже и в Украине есть такие проявления. Знаете карикатуры, когда в 60-е годы прошлого столетия учитель и мама стоят и учат ребенка пальцем? И потом карикатура уже наших дней, когда мама кричит на учительницу, а та присела.

Если для родителей прав ребенок, а не учитель, ухудшается отношение учеников к учителю в классе. Когда у педагога нет поддержки от родителей, они не стоят на одной стороне воспитательного или учебного процесса в португальской школе. Когда учитель теряет ниточки воздействия на ребенка, то, конечно, у школьника формируется соответствующее отношение к учителю.

Если ему безразлично, выучил ли ученик, было ли ему интересно на уроке, то потом ученику так же без разницы, как относиться к учителю. Иногда португальское телевидение показывает буллинг в отношении учителей. Мне кажется, что это один из показателей того, как относится общество к этой профессии.

– Как происходит адаптация украинских школьников к португальской системе образования? Что тяжелее всего, по отзывам детей?

– Большинство говорит одно и то же. Очень отличается сама система образования и способы взаимодействия с учителем. В Украине привыкли, что учитель не только преподает и пытается научить, но и воспитывает, то есть неразрывно совмещаются два процесса – учебный и воспитательный.

В португальских школах нет воспитательного процесса, их главная задача – только изложить предмет. А уж воспринял ли его ребенок, или нет, их совершенно не волнует.

Я привыкла, что мы подтягиваем ребенка, таким образом мотивируя, чтобы он лучше учился, ищем подход, потому что все дети разные, у каждого свой способ восприятия информации. Очень больно, когда наши школьники-отличники, которых мы всегда хвалим, в португальской школе могут иметь более низкие оценки по некоторым предметам только потому, что ребенок интроверт, или стесняется, или недостаточно владеет португальским языком и не может показать свои знания. Учитель даже не пытается достучаться, чтобы понять причину. Когда родители обращаются к учителю, то могут услышать в ответ что-то вроде: "Мы думали, что ученик вообще не знает португальский, потому что не отвечает на уроке".

Также родители привыкли, что могут пообщаться с учителем на перерыве, позвонить по телефону или прийти в школу. Здесь такого нет. Чтобы переговорить с классным руководителем, нужно в электронном виде просить запись и договариваться об определенном дне и времени. В то же время встретиться с педагогом-предметником можно только через классного руководителя. Кажется, ограниченное количество раз в месяц, то есть нет прямого диалога между учителем и родителями. Если есть разрыв в общении, то нет сотрудничества, что влияет на обучение и успехи ребенка.

– Какое отношение к гаджетам в школах? Позволяют ли детям ими пользоваться в личных целях?

– Школьники говорят, что телефоны собирают учителя. Но это не обязательно, каждый учитель по-разному решает. Когда в португальской школе идет тестирование или контрольные работы, которые могут быть в виде проекта, нужно провести поисковую работу через интернет. Поэтому нужен и компьютер, и умение работать в поисковиках. В нашей школе мы также используем этот метод.

– Последние исследования показали, что в Украине многие дети общаются на русском языке. Вы как учительница украинского языка и литературы какие бы советы дали для стимула и вдохновения говорить на государственном?

– Мне кажется, когда Россия в 2014 году захватила Крым и вторглась в восточные области, мы поняли, что должны быть толерантны к людям, которые воспитывались в русскоязычной среде. Я постоянно надеялась, что это изменится, что со временем люди поймут: мы все единая страна и один народ. Сейчас, в связи с полномасштабным вторжением, с намерениями России захватить не просто территорию Украины, а создать территорию Украины без украинцев, мне кажется, и речи не может быть о мягкой украинизации.

Русификация всегда была жесткой. И во времена советской власти, и во времена Российской империи. Когда часть Украины принадлежала Речи Посполитой или Австро-Венгрии, то при поддержке украинской общины были разрешения на обучение на украинском языке тому меньшинству, которое принадлежало к этим странам или империям. В то же время в Российской империи в то время был запрет на украинскую печать, театры, школы, шла полная русификация людей. Это же продолжалось во времена Советского Союза.

Я пережила эту русификацию на себе, когда в старших классах у меня не было урока украинского языка. Я из Ивано-Франковской области, у нас была только украинская литература, а русского языка было два урока. То есть класс еще делился на группы, так это, считайте, четыре урока! Если мы будем продолжать мягко украинизировать, не будем мотивировать, убеждать, то возникнет угроза уничтожения украинцев как нации. Представляете ли себе всю Украину русскоязычной?

Понятно, что если человек разговаривает, думает по-русски, логично, что начинает потреблять русский контент. Потому нужно искать для детей украинский контент. Когда вы слышите, что его очень мало, – это неправда! Нужно оказывать поддержку государственными средствами YouTube-каналам, аудиокнигам, развернуть работу по созданию мощной украинской языковой среды онлайн. Если уж родителям некомфортно разговаривать на украинском языке, то мне кажется, это словно предавать наши национальные интересы и всех тех, кто уже положил жизнь за наше государство или сейчас, рискуя жизнью, защищает его. Если трудно переходить на украинский язык, то хотя бы дайте возможность вашим детям расти украинцами! Тогда они станут и для вас учителями.

Все украинцы, будь то с востока Украины, с юга или с севера, любят посещать Львов и Карпаты, восхищаются аутентичными традициями и обрядами, сохраненными там украинцами на протяжении веков. А это и есть красота и энергия сохраненной национальной идентичности. Так что давайте зададимся целью найти и возродить ее в своей семье, в своем городе и регионе.

– Одно из исследований показало, что украинские учителя начали также возвращаться к русскому языку, общаясь на перерывах и во внеклассное время. Как думаете, что нужно менять?

– Это очень больно. И даже не потому, что это происходит во время войны России против украинского народа, цель которой – уничтожить нас как нацию. А что это было допущено на уровне правительства. Почему страны Балтии смогли это побороть, например? Почему там после провозглашения независимости приняли соответствующие законы, запрещавшие работать в государственных органах без знания государственного языка?

Я думаю, мы очень часто толерантны по многим вопросам. Если бы это стало обязательным условием для получения работы или достойной зарплаты, тогда не было бы раздвоения политики, когда мы часто слышим о предателях где-то в администрациях. Если представитель власти не несет ответственности за то, что не владеет государственным языком, то какие там могут быть в голове нарративы? Откуда они возьмутся? Запретить русский язык на всех уровнях государства, воспитывать украинское общество, создавать украиноязычную среду – это будет одним из факторов нашей победы, победы внутри общества.

Когда пришла война, украинцы были вынуждены бежать в другие страны. За сколько лет они овладевают чужим языком? За сколько времени начинают владеть португальским хотя бы на начальном уровне? Год-два все ищут курсы, потому что без знания государственного языка в стране пребывания у них нет возможности ни работать, ни обеспечивать себя. Почему этого нет в Украине?

– Почему вы выбрали профессию учителя и продолжаете оставаться в ней в течение длительного времени?

– В прошлом году поймала себя на мысли, что я школу никогда не оставляла. Как пришла в семь лет (сейчас мне 54), это были лишь маленькие каникулы – два декретных отпуска.

Я выросла в семье врачей. У меня всегда было "раздвоение", потому что дедушка был директором школы в Житомирской области, а мама и родившийся в Орловской области отец – врачами. Я всегда знала, что на 50 процентов хочу быть врачом, а на остальных 50 – учителем.

И все-таки поступала в педагогический институт и не прошла. Первый год было очень больно, но теперь я не хотела бы, чтобы что-то изменилось в моей судьбе. Поскольку в 17 лет начала работать педагогом-организатором, в то время это называлось пионервожатой, впоследствии училась заочно и уже начала работать учительницей. Со временем стала заместителем директора по воспитательной работе. Я благодарна директору своей школы.

Когда приехала в Португалию, социальный статус изменился – от заместителя директора школы до уборщицы. Наверное, причиной этой боли был скорее разрыв с детским коллективом, ощущение, что больше не могу работать с детьми. Доходило до того, что видела группу школьников, которых вели куда-то на экскурсию, и у меня слезы текли.

Но в один день почувствовала, что если нет школы, то ее нужно создать. Нашла единомышленников, которые меня поддержали. Мы создавали эту школу прежде всего для себя, чтобы реализоваться как учителя, реализовать свое призвание, потому что когда учитель работает по призванию, то другим будет и обучение, и отношение детей. Наверное, не только ты даешь, но и дети дают тебе самоутверждение, вдохновляют новыми идеями, новым видением мира.

Но самое главное, к чему стремлюсь в своей работе, – это воспитать искренних украинцев, которых не силой нужно заставлять говорить на украинском языке, а которые поймут сами, что Украина – это большое государство, наша лучшая в мире Родина. А я хочу быть частицей этой среды и частицей этого народа.

– В этом году вашей школе исполняется 20 лет. Какова история ее основания? Расскажите о ней больше.

– Наша школа региональная, то есть дети не только из города Фару, но из всего региона. Мы единственная воскресная украинская школа в южном регионе Португалии – Алгарве.

Первой задачей было найти помещение, португальские директора школ шли нам навстречу, не будучи знакомы и не зная, как мы сможем себя зарекомендовать. Но все 14 организаций и образовательно-культурных центров или просто работающих сегодня групп украинского языка смогли получить помещение от общеобразовательных учреждений Португалии.

За эти 20 лет постоянно менялись главные задачи школы, ведь вначале мы ставили целью помощь в интеграции маленьким украинцам в Португалии, в местную школу и общину. Позже начали сотрудничать с Международной украинской школой, потому что была необходимость получения украинского образования за рубежом и получения документов с дальнейшей возможностью поступать в заведения высшего образования. Но со временем наша школа начала работать уже как в украиноведческих заведениях. То есть начали преподавать такие дисциплины, как: история Украины, украинский язык, украинская литература, украиноведение, культура Украины в средних и старших классах, в начальной школе добавляются еще предметы: я и Украина, письмо и чтение. Также в учебном заведении работает дошкольная группа и группа раннего развития.

Сейчас задача нашей школы – сохранение национальной идентичности в эмиграции, создание украинской культурной среды, в обществе популяризация украинской культуры в стране проживания, сотрудничество с государственными учреждениями и общественными организациями в Украине для обеспечения потребностей украинских граждан за рубежом.

Для сохранения украинской национальной идентичности проводим множество мероприятий. Например, знакомство с творчеством известных личностей, воспроизводим этнографические обряды, уже традиционные в нашей школе, зимние вечерницы, театрализованный Вертеп, вождение гаевок. Организуем встречи с интересными людьми – это и украинские артисты, и успешные наши соотечественники, и украинская молодежь, которой удалось обрести собственный профессиональный успех в эмиграции.

– Платное ли обучение в школе?

– У нас символическая оплата. Учителя получают небольшую зарплату для того, чтобы как-то компенсировать время, потому что многие доезжают автобусами или поездами из других городов. Ну и чтобы у школьников было чувство ответственности, что это не кружок, когда сегодня захотел – пришел, а завтра – нет.

Еще когда сотрудничали с Международной школой, это был проект Министерства образования Украины, получали учебники. Поскольку сейчас работаем как украиноведческая школа, все финансовое обеспечение легло на наши плечи.

– С какого возраста начинается обучение? И по какой программе?

– Обучение начинается с четырех лет. Работает воспитатель по воспитательным программам. В пять лет дети переходят в дошкольную группу, практически начальная школа. Мы работаем по программе Министерства образования Украины, возможно, немного в сжатой, облегченной форме, а уже со средними классами – по интегрированной авторской программе. Каждый учитель должен сам ее составить в начале учебного года.

– Каким образом проводится оценивание школьников?

– Оценивание школьников немного было вызовом для нас, потому что в португальских школах совсем другая система оценивания, даже на разных уровнях обучения: в начальной школе по пятибалльной шкале, в старшей уже по двадцатибалльной. Поскольку школа украиноведческая, решили работать по украинской системе оценивания.

– Сколько длится учебный год и когда у детей есть каникулы?

– Учебный год в португальской школе начинается со второй-третьей недели сентября. Поскольку в этом месяце еще достаточно жарко, решили начинать обучение в начале октября. Так как учимся мы только по воскресеньям, каникул как таковых у нас нет, потому что очень мало учебных дней – всего 33-34 дня в течение учебного года. Исключения только Рождество и Пасха.

– Как изменилась работа в вашей школе с началом полномасштабного вторжения России в Украину?

– Это был вызов для нас, учителей, потому что приехало очень много новых детей из Украины, нужно было изучать, самостоятельно искать, как работать с ними. Я вспоминаю случай, который в некоторой степени немного разбудил и даже испугал. Мы решили сделать детям праздник. В Португалии есть популярный вид борьбы – капоэйра, который набирает обороты в Украине тоже. Все время звучала музыка или ритмы выбивал преподаватель, начали показывать движения на улице, которые нужно было повторять по технике. Вроде атмосфера была веселая, но очень шумная. Двое детей первого и третьего классов начали плакать, один ребенок все время повторял, что хочет к маме.

Позже между учителями мы начали искать, что не так сделали, и поняли, что для детей, переживших эвакуацию, толпы на вокзалах, когда добирались в другие страны, такая среда вызывает панику и страх. Это дало толчок искать, как работать с такими детьми, создавать атмосферу, чтобы они все забывали и адаптировались к спокойной, мирной жизни.

Так начали возникать идеи мастер-классов, положительно влияла арт-терапия. Также с полномасштабным вторжением началось очень мощное волонтерское движение, собираем деньги со всего общества, в церкви, на митингах, родители наших школьников также приобщаются. Дети с большим удовольствием принимают участие в благотворительных ярмарках, изготовляют изделия своими руками.

Читайте на OBOZ.UA также интервью Сергея Захарина, который рассказал о стрессе на экзаменах, идеальном образовании в школе и подчеркнул важность изучения математики школьниками.

Ранее OBOZ.UA рассказывал, почему, по мнению 25-летнего учителя из Киева, молодые педагоги не идут работать в школу.

Только проверенная информация у нас в Telegram-канале OBOZ.UA и Viber. Не ведитесь на фейки!