"Закончится война – русский язык и культура вернутся". Артур Пройдаков – об угрозе для Украины, ошибках школьников и обращении к родителям

Артур Пройдаков без преувеличения – самый известный учитель Украины и популяризатор украинского языка и культуры. В 2023 году он впервые в истории нашей страны вошел в топ-10 лучших педагогов международной премии Global Teacher Prize. Учитель признается, что начал общаться на государственном языке только в 24, но прилагает максимум усилий, чтобы современное поколение переходило на украинский как можно раньше.

Видео дня

В интервью OBOZ.UA Артур Пройдаков рассказал, почему в школах стало больше русского языка, какая угроза может возникнуть перед Украиной через 25 лет и какие ошибки делают ученики чаще всего. Какие произведения стоит убрать из учебной программы, как педагог относится к суржику и сленгу и о чем он настойчиво хотел бы попросить украинских родителей – в первой части нашего разговора.

– Артур, начать наш разговор хотелось бы с болезненной темы – русского языка в школах Украины. Ваше наблюдение, что на переменах значительно меньше слышен украинский, в материале на OBOZ.UA собрало почти рекордный миллион просмотров. Что, по вашему мнению, должно сделать государство, чтобы родители наконец поняли, почему важно дома разговаривать на украинском?

– В глобальном смысле языковая ситуация за последние 10 лет таки улучшается. Если мы хотим, чтобы 90% людей говорили на украинском 90% времени, надо подождать. Мне кажется, это вопрос десятилетий. Полномасштабное вторжение вызвало массовую волну перехода на украинский язык, и это очень хорошо. Я перешел в 2014 году, когда с Луганщины переехал на Сумщину. До этого я знал и изучал украинский, но в быту разговаривал на русском. На Сумщине окружение было более украиноязычное, чем на Луганщине, например, до оккупации. И я, учитель украинского языка и литературы, почувствовал: когда, как не сейчас, показывать пример? Говорил 100% времени, 24/7. Сначала было непросто, но все уладилось.

Многие люди начали переходить на украинский язык после 24 февраля 2022 года. В начале полномасштабного вторжения я жил в Коломые (Ивано-Франковская область) и основал там курсы по украинскому языку для переселенцев. В течение весны-лета 2022 года проводил бесплатные занятия. Приходило много людей, которые говорили, что знают украинский язык, могут формировать слова в предложения, но боятся говорить, то есть внутри много "настроек", которые не позволяют начать общение с другими.

Я думаю, это вопрос как времени, так и мотивации, ведь многие начинают говорить, а в какой-то момент возвращаются к русскому языку. Надо работать над собой, мотивировать себя, в чем-то даже заставлять, фиксировать и отслеживать прогресс. А это очень трудно.

Я сравниваю это с тренажерным залом. Первый раз пришел – хорошо, но надо еще второй, третий. Потом оказывается, что и четвертый, пятый, шестой, седьмой. То есть всегда заниматься, чтобы иметь форму. Одна неделя или месяц ситуацию не спасут – надо ходить стабильно, и это самая большая трагедия, как оказывается. Так же с языком. Это не будет один день в неделю, а остальные шесть – на русском. Нужно постоянно говорить, начинать с малого – хотя бы в публичном пространстве. На телевидении, в интернете, медиа. Знаю, что люди, которые ведут соцсети на украинском, часто в быту разговаривают на русском. Но это уже какой-то шаг. Постепенно можно увеличивать, увеличивать, увеличивать.

Это первый момент, а второй – вспомните весну-лето 2022 года: подъем, украинизация, украинская музыка; iTunes, Spotify – только украинское. Однако уже в 2024 году я начал на улице слышать русскую речь, дети на переменах между собой говорят на русском языке. И это, мне кажется, опасно, потому что есть угроза отката. Закончится война, справедливый мир, победа – все, нет военных действий, но через некоторое время мы можем снова выбрать пророссийских политиков либо начнем приглашать Моргенштерна или других музыкантов выступать в Украину.

Это же уже было – в 2018 году приезжали и Баста, и другие исполнители. Мы снова можем усыпить свое внимание и впустить их. Скажу очень непопулярную мысль, но предполагаю, что если прекратятся боевые действия, то есть наступит задокументированный мир, русской культуры в нашем быту будет становиться больше. Возможно, где-то сериальчик кто-то запустит на телевидении, фильм, возможно, где-то музыканты будут. Война же закончилась? А в каком-то 2050 году эти же музыканты будут давать гастрольные туры по Украине. У нас есть условных 25 лет, чтобы все "переварить". Такой сценарий может произойти, но вопрос в том, как мы к этому отнесемся – будем считать, что российский музыкант лучше, чем украинский, или будем воспринимать его как польского, беларуского, чешского.

– А как правильно воспринимать все русское?

– Я бы очень хотел, чтобы мы воспринимали русский язык, русскую культуру не как какой-то патриархат, а просто как элемент соседнего государства. Не знаю, будет на той территории Россия или другие республики, но они в любом случае будут существовать рядом с нами, и нам надо будет рано или поздно – сейчас я осторожно скажу – искать какие-то точки соприкосновения.

Мы должны всегда понимать, что есть украинский язык – наш, основной, родной. Есть украинская культура, которая усиливает позиции нашего украинского языка. И очень хорошо, если родители будут говорить с детьми на украинском языке, ходить на выходных в книжный магазин, вместе выбирать книжечку, читать, обсуждать, смотреть фильмы на украинском языке. Есть ли так сейчас везде? Наверное, что нет. Будет ли так сейчас везде? Наверное, что нет. Надо ли нам двигаться к тому? Наверное, что да.

Единственное, что я точно не готов терпеть, это когда родители говорят детям: "Да зачем вам этот украинский?" Мол, в жизни он не пригодится. Это деструктивная позиция, и вопрос к этим взрослым. Я не СБУ или какие-то силовые органы, не могу влиять на кого-то и на что-то, но мне кажется, в быту, на кухне мы можем говорить на любом языке. Никто об этом не узнает, мы не нарушаем закон. Но если мы открыто забрасываем в присутствии других враждебные нарративы – это опасно. Не стоит терпеть такое публичное пренебрежение к украинскому, потому что это очень опасно. А во всех других вопросах, я думаю, это вопрос времени, мы постепенно будем переходить на украинский язык.

Сейчас в Киеве мы слышим много русского языка вокруг. Нарушают ли эти люди законодательство? Нет. Нужен ли языковой патруль на улицах? Я думаю, нет. Очень часто меня спрашивают, нужна ли мягкая украинизация или все же радикальная? Не знаю. Все-таки я за постепенность, а вот в публичной сфере должна быть радикальная позиция. Условно, если я сейчас на интервью начну отвечать вам на русском, на меня надо писать жалобу – на уполномоченного по защите государственного языка. И мне будет штраф. Кстати, в прошлом году был прецедент на образовательном событии в Киеве. Один спикер попытался публично говорить на русском языке. Реакция была показательна: большинство людей в зале просто встали и вышли, история распространилась в Facebook, возникла дискуссия.

– Как вы лично поощряете своих учеников разговаривать на украинском? Поделитесь какими-то лайфхаками.

– Я им говорю, что сегодня в Украине язык успеха – это украинский язык. Для того, чтобы быть успешным, русским пользоваться не надо. Для того, чтобы вы имели высокую зарплату, для того, чтобы вы имели статус руководителя компании, для того, чтобы вы были менеджером, политиком, актером, музыкантом, – русский язык НЕ нужен.

И я объясню так же детям: "Ну смотрите, вы между собой говорите на русском – имеете на это право за пределами школы, все окей. Но даст ли вам это успешную карьеру в Украине в будущем? Наверное, что нет". Дети прагматичные, рациональные, и именно так надо с ними говорить. Я банально говорю: "Назовите мне людей, которые говорят на русском и при этом популярны и успешны в Украине". И нет никого.

Я вижу очереди на "Книжный Арсенал" в Киеве, недавно был литературный фестиваль "Фронтера" в Луцке, в конце августа книжное мероприятие во Львове, в сентябре – "Книжная страна" на ВДНХ. Я вижу кучу людей, я вижу молодежь, которая их посещает, я знаю, что мои дети туда ходят с родителями. Понимаю, что это мой пузырь, что это такая узкая колея. Но это мне дает какой-то такой сдержанный оптимизм, что все-таки мы на правильном пути. В книжных магазинах нет русских книг, по Украине не попадешь на русскоязычный спектакль, нет стендапа на русском. То есть кажется, что все пазлы вокруг говорят: украинский, вперед!

Смотрите, я не хочу влиять, запрещать или ограничивать, но просто подчеркиваю: когда, как не сейчас? Почему мы так держимся за этот русский язык? Так же – за Булгакова. Ну не время его читать. Я тоже читал "Мастера и Маргариту", и в подростковом возрасте мне казалось, что это классный роман, но сейчас толерировать его и говорить, что это классная история, не время. Есть наши, украинские замечательные писатели, замечательные американские, замечательные европейские.

– А как донести это до родителей? Куда ни глянь, на детской площадке к ребенку обращаются на русском: "не беги туда", "делай то", "иди сюда"...

– Уважаемые родители, пожалуйста, общайтесь с детьми на украинском языке. Даже если вы разговариваете на русском, старайтесь чаще переходить на украинский. Это важно, потому что они хотят слышать его не только от учителей, телеведущих или блогеров. Они хотят слышать его прежде всего от вас. Поэтому очень прошу: во-первых, не унижайте украинский язык, особенно перед детьми; во-вторых, говорите, подсказывайте, общайтесь.

Моему сыну Марку скоро будет четыре года. Он разговаривает на украинском, но из киевского садика периодически приносит русские слова. Например, "красный". Мы с женой сначала думали, что, может, воспитатели оговорились, а на самом деле это другие детки так общаются между собой. И главное, что такие слова цепляются! Марко понимает, что мы не разрешаем говорить на русском, но все равно употребляет это "красный" во время игры.

Еще одна больная тема – русскоязычный контент. Мы в YouTube баним все русские мультики, но какой-то "синий трактор" да и вылезет. Как родители мы можем контролировать контент, который ребенок потребляет. Да, с малыми проще, а 16-летнему подростку труднее донести, но сериал "Юношество" от Netflix показывает: надо говорить с детьми все равно.

– Это правда. Собственного примера, когда мама и папа читают и говорят на украинском, – для ребенка более чем достаточно.

– Родители часто жалуются, что дети не читают. А вы? Часто бывает, что мама и папа сидят в телефоне, смотрят reels и в это время говорят: "Дочка/сыночек, ну что ты бегаешь по квартире – иди почитай книжку". Ну а дочь/сынок видят родителей, которые прекрасно проводят время. Современные дети прагматичны, они хотят рациональности. Нужны равные правила, когда каждый читает что-то свое: кто-то нон-фикшен, кто-то женский роман, кто-то детектив, ребенок тоже включен в процесс – тогда это будет равноценно. А когда мы, например, смотрим футбол или зависаем в интернете, а от ребенка требуем прочитать книгу – это не равноценно.

И давайте не будем переоценивать роль школы. Школа – это мощная база, фундамент, почва, но установки и мировоззренческие концепции дети берут от родителей. Здесь надо работать синхронно.

– Исправляете ли вы как филолог окружающих или своих близких, когда слышите ошибки?

– В школе делаю это очень осторожно. На уроках дети очень много говорят на украинском, мне не хочется их исправлять, это как музыка – пусть они говорят "приймати участь" или "на протязі дня". Я в конце уже скажу: "Товарищи, кстати, не "на протязі", а "протягом дня".

Пока меня не просят, я не исправляю. Недавно случилась интересная история: занимался в спортзале с тренером, и он узнал, что я учитель украинского языка и литературы. Пишет сегодня в мессенджере, чтобы договориться о тренировке на завтра, и он такой: "Ой, извините меня за ошибки". Я ответил, что все окей, я не буду проверять. То есть существует стереотип, что если я учитель, то всех буду исправлять.

– А Артур Пройдаков ошибается?

– Конечно (смеется). Мои паразиты – это "давайте": "давайте підемо", "давайте зробимо". А надо же употреблять повелительное наклонение: "зробімо", "ходімо" и так далее. Кстати, о "так далі". Говорят, лучше использовать "тощо". Мне кажется, в словарном запасе могут быть два варианта. Или же "виглядати" и "мати вигляд". Например, не "дорога виглядає важкою", а "дорога має вигляд важкої" или "дорога здається важкою". Или "як ти сьогодні гарно виглядаєш!" Нужно "маєш вигляд". Помню, когда-то даже предложил детям: когда буду употреблять слово "давайте", вы тыкайте на меня пальцем – будет мне штраф.

Какое право я имею вообще что-то сказать? Так же можно придраться, почему мы имеем именно такой внешний вид или "не такую" одежду надели. Не надо лезть туда, куда нас не просят.

– Какие самые распространенные ошибки вы выделили бы у своих учеников?

– "На протязі дня", "саме краще", "я полюбляю". Я помню это на Сумщине – "я полюбляю грати у футбол". Если говорить об орфографических, то чаще всего делают такие ошибки:

Так же часто путают роды: говорят "біль" – она, женского рода, по аналогии с "какая боль" на русском языке.

– Если говорить о школьной программе, то какой раздел украинского языка детям дается труднее всего?

– Синтаксис. Это члены предложения, простое предложение, сложное предложение, виды сложных предложений, знаки препинания. Во-первых, здесь много правил, во-вторых, дети часто задают вопрос: "Зачем мы изучаем, что есть четыре вида сложного предложения – сложносочиненное, сложноподчиненное, сложное бессоюзное и сложное с разными видами связи?" Отвечаю, что это будет на НМТ, ну и важно для общего развития, на что слышу: "А у нас будут когда-то ситуации в жизни, когда пригодится понимание различий между сложносочиненным и сложноподчиненным предложением?"

Приходится признавать, что маловероятно, если они не планируют стать филологами. Еще же надо различать, где обособленное приложение, а где – обособленное обстоятельство. И вес темы синтаксиса на финальном тесте очень большой.

Мне бы очень хотелось, чтобы мы изучали украинский язык как живой инструмент. Строили предложения, вставляли пропущенные слова. Недавно я сдавал экзамен по английскому языку, чтобы принять участие в одной программе, по которой можно поехать на неделю в Великобританию, обменяться опытом с британским университетом и вернуться. Все честно и прозрачно. Это Duolingo English Test. Там повышенные меры безопасности, все задания выполняются онлайн под камерой, включен микрофон, надо общаться на английском с каким-то интернет-героем, отвечать на вопросы, написать эссе. Это комплексный экзамен. Я очень рад, что тест подтвердил мои знания на уровне B2. Мне кажется, было бы хорошо сделать что-то подобное с украинским языком на уровне школы. Я понимаю, что война, сокращенная программа, но мы должны к этому дойти. Создать тест, где ребенок сможет написать свое мнение, привести аргументы, проявить креативность.

Еще мне не хватает того, что в английском языке называют speaking – коммуникации. У нас есть диктанты, письменные пересказы, эссе, тесты, то есть очень много письменной работы. Редко встретишь чтение молча, аудирование, очень мало взаимодействия с текстами. Поэтому я бы советовал коллегам, если где-то есть возможность немного отойти от программы, предлагать детям какие-то неформальные моменты. Не просто прочитать правило и выполнить упражнение на его закрепление, а пересказать текст своими словами, ответить на вопросы к нему, высказать мнение, привести аргументы. Вообще, было бы классно на уроках литературы организовывать книжные клубы.

Финализируя, мне бы хотелось, чтобы украинский язык был не такой очень официальный именно в правиле языкознания и подчинении теоретическим аспектам. Вот мне очень понравилось упражнение на английском экзамене, когда на экране человечек, и он тебе задает вопросы, и ты отвечаешь, и у тебя есть 30 секунд ответить. Это очень классно, просто здесь и сейчас. Он говорит: "Что ты думаешь об экологической проблеме, загрязнении окружающей среды?" 30 секунд. И ты должен что-то сказать.

– Все эти задания точно были на олимпиадах по украинскому языку и литературе и конкурсе Петра Яцика...

– Они есть и в школьной программе, но их меньше... На выходе из школы есть НМТ – это тест, и надо подготовиться к тесту. А тест – это знание синтаксиса, морфологии, морфемики, фонетики, орфографии. На экзамене не надо писать эссе, нет работы с текстом, ты ни с кем не говоришь.

Помните, раньше был вступительный экзамен – устный, когда ты тянешь билет и отвечаешь на вопросы. Сейчас такого нет, но, мне кажется, было бы уместно вернуть такой блок заданий.

– Как вы относитесь к русизмам и сленгу в украинском языке?

– Ну смотрите. На официальном уровне, наверное, стоит стремиться к литературному языку. Если в быту кто-то говорит на суржике – не думаю, что в этом есть какая-то страшная вещь. Я очень уважаю группы "Курган & Agregat", Latexfauna и других музыкальных исполнителей, песни которых построены на суржике. Это прикольно, это интересная музыка, ее можно слушать, они собирают Дворец спорта и так далее. Но стоит сделать все, чтобы дети не думали, что это тот идеал, к которому надо стремиться в плане языка. Мне кажется, намного класснее изучать литературный язык, а если мы к нему переходим через суржик – это не страшно.

Я родился в русскоязычной семье, и для меня украинский был, по сути, как иностранный язык, поэтому на суржике я не общаюсь. Я украинский язык себе присвоил потом, постепенно. Никогда не говорил "на протязі дня", "шо ти робиш?" или, как это принято на Сумщине, "вторий": "Артуре Ігоровичу, а який вторий урок у нас?" Спрашиваю: "Який вторий?" – "Ну, – говорят, – вторий". А для них это естественно: "вторий", "хвате", "Артуре Ігоровичу, ну хвате вже". Ну какое "хвате"? Есть "хватит" на русском, есть "достатньо" на украинском.

Я не общаюсь на суржике, но очень толерантно отношусь к тем, кто его употребляет. Суржика точно не стоит стесняться, можно даже строить творчество на нем (вспомните сериал "Поймать Кайдаша"), но в официальной коммуникации надо стремиться к идеалу. Я трудно представляю себе ситуацию, что президент Украины выходит и начинает говорить на суржике.

– Сленг в школе – "имба" или "кринж"?

– "Имба" (что-то сверхмощное, очень сильное, крутое. – Ред.) Смотрите, оно все меняется очень сильно. Когда-то слово "кринж" было неологизмом, сейчас уже нет. "Сигма" – знаю, что это очень высокая похвала. Мне в комментариях как-то написали: "Господин Артур, вы сигма". Я такой: "Кто-кто?" Спросил у наших – говорят, что это очень классно.

Помните, какая лексика была раньше? Когда-то мы не просто здоровались, а какие-то ритуалы были – кулачками, плечами, локтями. И это отличало нас, трех, четырех, пятерых, от других. И мне кажется, лексика сейчас тоже отличает. Сейчас очень много этих прослоек. Например, трое учеников из класса интересуются Формулой-1, у них там свой какой-то сленг. Четверо читают манги, японское аниме или азиатское, скажем. Так у них там свой немножко сленг, который я не понимаю. Кто-то компьютерными играми интересуется, и там у них свой сленг.

Все точно я не охвачу, но немного пытаюсь понимать. Кстати, мне кажется, мы немножко были не такими – у нас было больше жестокости. И рисовали мы, и писали не очень приятные слова на листах. В моей школе было много драк: одни на перемене дрались, другие наблюдали. И о драках знали заблаговременно, ждали, как боя Усика – Дюбуа.

Сейчас я такого в школах почти не вижу. Может, такой мой пузырь, но я работал с 2014-го по 2020 год на Сумщине. На переменах такого точно не было, разве что где-то за пределами школы. У современных детей, возможно, больше какой-то другой реальности, гаджетов, но они не аккумулируют в себе жестокость, которую выплескивают на кого-то рядом.

– Есть ли у вас какие-то замечания к образовательной программе по украинскому языку и литературе? Не считаете ее устаревшей?

– Об этом говорили очень много. Я понял, что критиковать – хорошо, но надо что-то предлагать взамен, поэтому в этом году вместе с коллегами присоединились к работе с Министерством образования и науки – разработке концепции языково-литературной отрасли "Украинский язык". Мы описали, какие взгляды в преподавании украинского языка надо оставить, какие минимизировать, на каких нужно сделать приоритет. Я не говорю, что это государственный стандарт, который изменит завтра все образование, но это рекомендации к разработчикам программы в дальнейшем.

Там мы прописали и проговорили, что должно быть больше интерактивности, меньше зацикливания на академической составляющей, больше творческого сотрудничества как на уроках языка, так и на уроках литературы. По украинской литературе, в частности, мы рекомендовали читать меньше текстов, но качественнее, то есть не 50 книг за 8-й класс. Взрослые 10 книг в год читают, а 20 или тем более 80 книг в год – это будут сокращенные переводы или еще что-то. И мы это все передаем министерству.

Я не считаю себя очень академически сильным и не имею таланта к разработке методик, официальных документов и стандартов, но новая генерация педагогов, которая включается в эти процессы и создает эти материалы, – такие мощные идейные люди! Со многими из них мы знакомы лично, наши взгляды плюс-минус совпадают. Они знают, как делать что-то на практике и как описать в теории.

Я верю, что все будет качественно прописано в документах. И это первая сторона медали. Но вторая сторона медали – это практики, такие, как я. Как мы будем работать с этим в школе? Будем ли учитывать нормативные документы? Это совместный процесс. Если мы банально проигнорируем и ничего не будем делать, то захлебнемся в этой системе. Вот откровенно – нам дети на уроках говорят больше, чем Министерство образования и науки. Проводить сегодня такие же уроки, как, например, в 2005 году в моем 9-м классе, – сейчас это не сработает. Потому что, банально, у детей другое внимание. В классе экран, проектор, можно видео показать, можно поиграть в игру, можно использовать какие-то другие форматы.

– Относительно текстов. Вы сказали: пусть будет меньше, но они будут более качественными...

– Пусть их будет немного меньше, но мы качественнее с ними будем работать. Например, есть "Кайдашева семья" Ивана Нечуя-Левицкого, на изучение есть 5 уроков. А мы выделим не 5 уроков, а 10 или даже 15. И прочитаем, и всех героев обсудим, и на карте найдем село Семигоры, где развиваются события. Это же рядом с Богуславом Киевской области. Посмотрим в интернете, что такое Богуслав, есть ли там сейчас следы, посмотрим сериал "Поймать Кайдаша", сопоставим несколько эпизодов с современностью. Я еще люблю смотреть афиши театров, где также показывают "Кайдашеву семью". То есть мы движемся по программе не спеша.

– А когда успеть остальные произведения? Надо ли от чего-то отказываться?

– Тогда, мне кажется, надо будет от чего-то отказаться, пересмотреть программу и часть текстов оставить за бортом. С 2027 года стартует старшая профильная школа – 10, 11 и 12-й классы. После реформы старшеклассники, выбравшие гуманитарное направление, будут углубленно изучать литературу и читать больше, чем другие. Причем там будет нон-фикшен, медиатексты. Берем, например, статью "Forbes Украина", анализируем интервью бизнесмена. И это также будет рядом с Николаем Хвылевым. Теоретически.

С 5-го по 9-й класс мы читаем произведения современной литературы, те, которые близки детям, о подростках. Читаем "Русалочку из 7-В" Марины Павленко, "Тайное общество трусов" Леси Ворониной, читаем Сашу Дерманского, Андрея Бачинского, Андрея Кокотюху. И рядом, например, зарубежная литература – какие-то классические или современные произведения для детей и о детях. И мы оставляем только самое главное или же на выбор учителя.

Я думаю, здесь речь пойдет не о вычеркивании из программы. Хотя по "Федьке-халамиднику" есть вопросы, например, но это произведение на усмотрение учителя и учеников. Так же поэты Расстрелянного Возрождения. Есть Павел Тычина, Евгений Плужник, Николай Зеров. И вот мы выбираем кого-то одного. При этом есть набор текстов, который точно нельзя скипать. "Катерина" Тараса Шевченко, Василий Стус, "Маруся Чурай" Лины Костенко – это must have.

Вряд ли в 2025/26 учебном году будут какие-то резкие изменения и во время войны мы что-то вычеркнем из программы. Многое остается на усмотрение учителей, и поэтому я бы советовал им сохранять здравый смысл. Будем откровенны: все равно все произведения из школьной программы мы не прочитаем. Сориентируемся на местах.

Вторая часть интервью с Артуром Пройдаковым выйдет на OBOZ.UA в ближайшее время.

Читайте также на OBOZ.UA интервью с педагогом Ольгой Танасковой – о низких зарплатах, неправильной подготовке к школе и границах с родителями: "В Украине на учителей часто смотрят как на людей второго сорта".

Еще на OBOZ.UA разговор с финалистом Global Teacher Prize Ukraine 2024 Александром Думишинцем – об образовании будущего, правиле "5 минут" и ChatGPT, который должен стать лучшим другом учеников и учителей.

Только проверенная информация у нас в Telegram-канале OBOZ.UA и Viber. Не ведитесь на фейки!